Вчера жизнь занесла в… библиотеку! История, конечно, забавная. Приходишь в учреждение, а там тебе: «А копии принесли? Нет? Идите вот в библиотеку копии сделайте». Тут все понятно, почему так говорят и зачем отправляют. И волна такая негодования. И идешь в библиотеку делать эти копии. Конечно же, не бесплатно. Ну вы поняли. Суть не в том. Суть в библиотеке.
Вот обычная городская библиотека. С настоящими книгами. В то время как, опять же, недавно пришлось стать невольным свидетелем закрытия книжного магазина, библиотека с настоящими книгами — это как что-то уже волшебное. И такое ощущение, что это из другого какого-то мира. Такое ощущение, что это от СССР осталось. Книги, чтение, образование и так далее.
При этом библиотека вся новая, книги на самых просматриваемых полках новые. И людей… никого.
Сложно сказать, что это за книги, те, которые новые. Понятное дело, что можно в библиотеке разному учить и предлагать читать разное. Есть разные книги. Это понятно. Но ведь в этой библиотеке и старые книги есть. Обычные. Это почти точно.
Другое дело, что взрослые (или не совсем сейчас уже взрослые) выступают проводниками детей, подростков и, в эпоху инфантилизма, и взрослых тоже в мир чтения. А за этим миром чтения можно разное почитать посоветовать и вставить какие-то «нужные фразы», «важные посылы». Тут все зависит от персонала библиотеки и тех, кто, вообще, курирует всю эту деятельность.
Но все равно, при всех этих сопутствующих обстоятельствах и рисках — осознавать, что у нас еще есть библиотеки, пусть и без людей, и что в них есть книги, пусть и разные книги — это такое очень необычное чувство.
Хочется вот так эмоционально сказать: «Вот! Видите! Значит не все потеряно!». Хочется сказать, но потом волна проходит и остается какое-то сомнение: «А точно не все?». Ну и другие разные такие мысли.
В библиотеке этой не сказать, чтобы прямо уютно. Какая-то она холодная немного показалось. Какая-то слишком современная. Для библиотеки ведь важно, чтобы уютно было. Тепло, плюшево так, с коврами или бархатом. Это, конечно, субъективизм, но разве нет?
Но книги есть, возможность прийти и получить книгу, взять почитать, почитать и потом вернуть. Это все есть! До сих пор. Не особенно это продвигается, не особенно это модно, не очень это на волне, что называется, но это все равно есть!
Это просто как факт. Вот есть и все. Оценку тут никакую не дашь, потому что эти оценки разные. Можно и с одной стороны посмотреть, и с другой. Время сейчас такое какое-то. Можно на все смотреть под разными углами. Неопределенность.

Случайно наткнувшись на эту фотографию, подумалось: А ведь эта машина когда-то ездила, выполняла свою работу. Как так получилось и когда, при каких обстоятельствах, она встала сюда в последний раз, на свое последнее пристанище?

Может, хозяин приехал на ней на это место в последний раз, или случилось что-то с хозяином? Или с машиной? Приехала, поставили ее и все.

С тех пор и трава уже проросла, заржавела вся. Никому не нужна. Стоит забытая всеми и брошенная. А раньше работала, бегала, заводилась, заправлялась, сигналила. Жизнь в ней была, и водитель ездил. В кепочке, наверное, с сигаретой в зубах. Или нет? Без сигареты?

И ведь у каждой старой вещи есть какая-то своя история. И в каждой такой вещи отражается ход времени, его постоянный и неумолимый ход.

Есть что-то жестокое и страшное в том, насколько плавно, вроде бы незаметно, и при этом отчужденно и неумолимо, происходит этот переход от жизни к тому, что с этой машиной стало. Еще вчера ездила, а сегодня уже стоит. Вроде бы ничего не изменилось, но изменилось абсолютно все! Вроде она еще выглядит рабочей, но это уже не так. Никто больше на ней не поедет, никто не заведет, не сядет за руль, не посигналит, не отгонит мальчишек от колес. Все. Приехала.

События, которые полностью меняют человеческую жизнь, происходят зачастую также буднично. Уход на пенсию, расставания, другие какие-то события. Иногда это громко, будто удар, а иногда тихо. Так тихо, но при этом так фатально. Где звук? Где шум? А его нет. Просто на следующий день эта машина никуда не поедет. Не пойдет больше человек на работу, или вообще никуда уже не пойдет.

А при этом, также будет ходить соседка с собачкой, также будут сигналить на улице нетерпеливые водители, также будет колыхаться дерево за окном. Ну как также — до своей поры.

Говорят, что на войне люди начинают ценить жизнь. Люди, столкнувшиеся со смертью, с опасностью, начинают ценить эту самую жизнь куда сильнее, чем до этого. Возможно, жизнь только тогда и получается ценить, когда человек понимает ее хрупкость и конечность.

Странная история с людьми получается. Не ценим, не храним, а когда начинаем что-то понимать, бывает, что уже поздно.