Во время чтения этой книги сконцентрироваться было сложно. Сложно было отогнать мысли о том, что если бы Жан-Доминик не был редактором журнала, то не было бы и этой книги. И, получается, что главным и важнейшим фактором ее появления является случай. Случайность не только та, которая отправила автора на койку до конца его жизни, но и та, что эта случайность произошла с тем, кто мог бы не только об этом рассказать, но и имел для этого возможности.
Выходит, что талант без возможности обречен томиться в безвестности и исчезнуть в глубине веков. Грустно от этого.
В художественном плане книга не представляет собой что-то выдающееся. Основным фактором, влияющим на ее восприятие, является именно состояние человека, который ее писал. И таким образом, опять же, мы можем наблюдать, что миру важен не сам объект, а то, что с ним связано. И именно тут, почему-то, хочется вспомнить «шедевральный» Черный квадрат, который без должного представления, а это именно то, что «связано с», а не «суть сама в себе», представляет собой просто черный квадрат, а не Черный квадрат (!). Чувствуете разницу? Вот то-то и оно.
И под этим углом книга, безусловно, интересна и полезна, так как она способна погрузить читателя совсем в другое состояние, дать ему возможность на контрасте понять что-то в его собственном состоянии и в его собственной жизни.
Книга тяжело осмысливается, потому что авторский слог или его перевод не ложились гармонично в ум автора рецензии, но это, наверное, надо рассматривать как субъективный аспект. Многие предложения пришлось перечитывать по несколько раз, но и тогда их смысл оставался неразгаданным.
Видно, что автор «Скафандра и бабочки» — человек внимательный к деталям, эрудированный и в силу своего жизненного статуса с богатым опытом. Это находит отражение на страницах книги.
Дочитав до конца, возникает такое странное чувство: вроде бы ничего в этой книге такого и нет, но хочется перечитать, спустя какое-то время.
