Подобрать правильные ассоциации, чтобы передать впечатления от книги, очень сложно. Почему-то на ум приходит изображение паутины, которая образовалась в дальнем углу комнаты. Ну или еще можно себе представить лесную чащу, через которую обязательно надо пробраться. При чем, в этой чаще такие сучковатые ветки, об которые постоянно цепляешься.
И такие ассоциации тем более неприятны потому, что фильм, снятый по книге, очень душевный и приятный. Также во время написания этих строк возникает чувство вины перед автором — книга, вроде бы, и не заслуживает того, что о ней получается написать.
Time Out New York, как указано на задней стороне обложки, оценил «Мне бы в небо» как умную и увлекательную книгу. Именно из-за того, что книга охарактеризована как умная, и возникает вся проблема. Вполне вероятно, читатель просто недостаточно умен для этой книги.
Чем-то стиль книги напомнил стиль книги Ролана Барта «Ролан Барт о Ролане Барте»: там тоже можно легко сломать мозг в процессе чтения. Читать что Уолтера Керна, что Ролана Барта почти невозможно. Оба они обладают совершенно неповторимым способом изложения своих мыслей. Мысли Уолтера Керна рваные, нелинейные и, если можно так выразиться, «прыгающие». И такую «рваную» прозу читать очень тяжело. Мозг не схватывает мысли: это как пытаться построить из сухого песка ровный куб. Это просто не получается сделать, даже если очень стараешься.
Более того, не только проза, но и взгляд Керна на мир весьма своеобразен. Он обращает внимание на такие нюансы и так связывает явления, как никто другой.
Усугубляет ситуацию с пониманием книги ее, если можно так выразиться местная ориентация. Автор использует большое количество явлений или объектов местного или узкого значения: города, авиакомпании, организации, отели. Для представителя другой культуры все эти названия ничего не значат, так как все эти слова не наполнены для него содержанием. К примеру, вряд ли средний европейский читатель заметит разницу между Эйджаксом и Репантиньи (названия этих канадских городов взяты не из книги, так что искать их там не стоит). Иногда, вообще, сложно понять, какой тип объекта скрывается за тем или иным названием (компания это или город, например).
Структурно книга выглядит как длинная прямая с несколькими точками на этой прямой. Точки — это какие-то события, развивающие сюжет. И их ничтожно мало. А все, что между — это, своего рода, последовательное перечисление того, с чем сталкивается главный герой. И это описывается невообразимо сложным к восприятию способом. Лишенный сюжетного развития текст воспринимается уныло и однообразно. В процессе чтения постоянно возникает ощущение, что читаешь что-то непонятное. И вроде еще бы чуть-чуть понимания и картина сложится и обретет стройность, смысл и засияет яркими красками. Но ничего этого не происходит до самого финала.
Кажется, что подобная уникальная подача должна привлекать читателя, но нет. Это не работает.
Книга совершенно не держит внимание, а читатель старается продраться сквозь страницы к завершению. За текстом почти нет никаких эмоций. Будто бы какой-то эмоциональный редактор выкрутил всю эмоциональность почти до нуля. Остались только бледные оттенки.
Композиция книги серьезно, если не полностью, отличается от композиции фильма.
«Мне бы в небо» радует приятным предвкушением путешествия куда-то в заоблачные дали, но в итоге читатель находит себя в буреломе слов, через которые вынужден с трудом пробиваться к выходу на свободное пространство финала и, при этом, задавая себе постоянно вопрос: «А это еще не посадка?».

Россия из окна поезда выглядит угнетающе.
Не припомню, когда я ездил на поезде в середине ноября.
Перекошенные дома. Заброшенные дома. Полусгнившие дома. Дома, по которым сразу и не скажешь, живет там кто-то или нет. Дома, вокруг которых ничего нет, кроме деревьев и полей. Что они там делают? Маленькие домишки-избушки.
Все вокруг коричнево-черного цвета. Земля переходит в выцветшую траву, а та в стволы деревьев в сбросившем листву лесу. Голые деревья стоят частоколом и уводят взгляд в темноту чащи. И невольно вспоминается Баба Яга, Кощей Бессмертный и Леший. Кажется, что кто-то из них вот-вот и помашет тебе рукой из-за очередного ствола плывущего за окном дерева. Или будто вырастет чей-то образ таким огромным-огромным отражением на стекле и будет сопровождать поезд, не отрываясь смотреть в твои глаза, пока ты смотришь на проносящийся за окнами пейзаж.
Становится понятным почему именно эти образы родились и освоились в народной мифологии Русь. Слишком мрачно кругом, слишком мало света и цвета. Поздняя осень.
Нет еще и четырех, а высокая облачность создает впечатление глубокого вечера. Серые однотонные облака, низко висящие над землей, даже и на облака не похожи. Они застилают весь небосвод и уходят вдаль до горизонта. Это просто такое серое небо, серое время, серая страна, серые заборы. Отсыревшее дерево в отделке домов и деревенских пристроек делают жилища людей частью природного ландшафта, дополняют эту безрадостную и бесперспективную картину. Я вспоминается Раскольников, и хочется взять топор и спросить, ну где моя бабушка?
Прямо вот беспробудная тоска: ноющая, пронзительная.
Проезжаем мимо какой-то станции, там — большое одноэтажное здание. Оно почти полностью обветшало и пришло в упадок. Крыша над половиной здания рухнула. А следом за этим зданием чуть более стойкое кирпичное с надписью: «Слава России!». Читаешь и испытываешь диссонанс… Или ничего не испытываешь, потому что от картинки нет никаких эмоций, кроме грусти.
Купе запомнится мне, как купе самооткрывающихся дверей и самоотщелкивающегося столика.
Еда была невкусной и даже задаешься вопросом о том, как можно таким образом портить продукты, что на выходе получается вот это.
А тем временем путь лежит через хвойный лес и зеленые деревья с ярко-коричневыми стволами — разбавляют безжизненную картину. Красота!
Вот! Мелькнула лесная прогалина, по которой проведена ЛЭП, а вдоль нее тянутся маленькие домишки, больше похожие на сарайчики. Простенькие и дешевенькие. Люди стараются хоть как-то создать себе альтернативу городской суете. Как могут. Насколько хватает. Это вроде как дачи.
И вдруг посреди этой монотонной мрачности яркий свет, красный яркий свет! Сквозь витрины видны огни магазина «Пятерочка». Будто райский этот свет притягивает к себе взгляд со всей округи, словно напоминание о том, что за окном двадцать первый век и где-то далеко есть машины, высотные дома и витрины бутиков.
Стучат колеса, качается вагон, хочется дремать, будто бы поезд – это целая планета, несущаяся посреди черного космоса из ниоткуда в никуда.