Как-то так получилось, что я прикормил грача. Дошло до того, что он прилетал на балкон, подходил к двери и стучал клювом по стеклу, чтобы я вынес ему поесть. Странно, конечно, но тогда мне это странным не казалось.
Дело было в августе.
Я живу на пятом этаже в “сталинской” пятиэтажке. Балкон не застеклен и открыт всем ветрам и непогоде. Ну и птицам, конечно же. Воробьи, синицы, голуби – это обычные посетители моего балкона. При этом, никакого корма этим птицам я не даю. Сами зачем-то прилетают. Сидят, галдят и потом улетают восвояси.
Но в один прекрасный день я увидел на балконе грача. Большой, иссиня-черный. Солнце переливалось в его перьях, когда он важно переступал на балконных перилах. Сгонять его мне не захотелось, и какое-то время я просто наблюдал за ним. Потом домашние дела отвлекли. Я ушел и забыл о птице.
Через четверть часа зайдя в комнату, обнаружил грача на том же самом месте. Он также прохаживался по перилам и осматривал округу. Меня это удивило. Я еще немного постоял, посмотрел на него. Подумал, не стоит ли мне прогнать этого наглеца, решившего обосноваться на моей собственности. Но почему-то решил его не тревожить. Было тогда около полудня.
На следующий день я между делом посматривал на часы, и когда стрелка часов была около двенадцати, меня начало подтачивать желание заглянуть в комнату.
На второй заход, к своему удивлению, обнаружил его ровно на том же месте. Грач опять сидел на перилах. На сей раз я уже не чувствовал желания прогнать его. Какое-то время я приглядывался, чтобы понять, разные это птицы или одна и та же. Определить было сложно.
В итоге я решил, что это та же птица и пошел на кухню посмотреть, что съестного у меня может быть для грача. Червей и личинок в холодильнике, как ни странно, не оказалось. Зато оказался кусок рыбы. Я разморозил ее и принес на балкон. Но грача там уже не оказалось. Рыба так и осталась стоять на улице. Вдруг птица вернется.
Через час, когда я заглянул на балкон снова, рыба исчезла, а грач сидел на перилах и смотрел куда-то вдаль. Мне подумалось, что это все-таки странная птица. Какое-то время я постоял в комнате, смотря на нее. Грач то замирал на месте, то начинал ходить по перилам туда-сюда. Потом резко упал вниз, расправил крылья и улетел.
Он стал регулярно наведываться ко мне. Прилетал в одно и тоже время. Я приносил ему еду. Через месяц таких визитов, он стал проявлять определенную долю бестактности, выражавшуюся в следующем. Если к его прилету еды не оказывалось на балконе, он мог подойти к стеклу и начать по нему стучать. И это срабатывало. Я шел на кухню, готовил ему обед и выносил. Он сначала отлетал, видя приближающуюся из комнаты фигуру. Но, спустя какое-то время, практически перестал меня бояться и только отходил по перилам в дальний край балкона, когда я открывал дверь, чтобы выставить тарелку с очередным обедом.
Наши отношения дошли до того, что я мог стоять в проеме балкона и наблюдать как он ест. Дверь при этом была открыта.
Иногда я замечал, что птица задерживает на мне свой взгляд. Я смотрел на нее, она на меня. В этих черных глазах, чуждых для людей, казалось нет ничего, кроме пустоты. Эти глаза просто смотрели на меня. Птица поворачивала то одну, то другую половину своей головы в мою сторону. И все же было в этих глазах что-то, что побуждало меня всматриваться в них вновь и вновь.

***

“Вставай” – это слово всколыхнуло сознание, вырывая меня из сна. Я открыл глаза, но темнота не прошла. Была глубокая ночь. Мерно урчала вентиляция, засасывая внутрь помещения свежий воздух с улицы. Горели электронные часы, показывая без пятнадцати три.
Что за странный голос в моей голове? Или это был мой голос? Я лежал, пытаясь понять, что могло меня разбудить. Ночью сон и явь перемешиваются и через какое-то время после пробуждения, то, что было в голове пять минут назад, становится мутным и нереальным. Мне начало казаться, что это слово было последним отголоском ночного сна, очевидно, неприятного и заставившего меня проснуться. Но сон я не помнил. Да и не снятся сны в такое время. Сны приходят, как известно, под утро.
Я лежал с открытыми глазами, глядя в темный потолок. Чувство тревоги разливалось по моему телу. Я чувствовал ее волосками на коже, пальцами рук. Я ощущал ее в своем дыхании. Мне казалось, что этот голос до сих пор в моей голове, а я просто не слышу его.
Прошло пять минут и ничего не изменилось. Тревога не уходила, но я не собирался лежать так всю ночь. Поэтому я перевернулся на бок, сделал глубокий вдох, выдох, закрыл глаза и попытался снова заснуть.
Я чувствовал, что тревога никуда не делась. Для того, чтобы отвлечься от назойливого состояния, я переключил внимание на свое дыхание, как тому учат древние восточные практики.
Я считал интервалы вдохов и выдохов, но это слово периодически вспыхивало в моей памяти, вновь и вновь вызывая во мне беспокойство.
Прошло еще какое-то время, я по-прежнему боролся между желанием уснуть и тревогой. Стрелка весов качалась то в одну, то в другую сторону. И когда в очередной виток этой борьбы, я почувствовал, что успокоение берет верх над тревогой, в голове вновь вспыхнул этот голос: “Вставай, поднимай свое тело. Времени мало”.
– Что за?! – от неожиданности воскликнул я.
Я сел на кровати и включил ночник. Огляделся. В комнате никого не было. Это и не удивительно. Я отчетливо ощущал, что голос был внутри моей головы.
Этот голос. Что это было? Я схожу с ума? Я не мог понять тембра, интонации. Я даже не мог определить пол говорящего. Я не мог сфокусироваться на этом голосе, но разбирал слова. Я попытался понять, я это говорю или нет. Кто разговаривает со мной внутри моей головы? Попытался, и не смог.
Я встал, испуганный, бросая взгляд из стороны в сторону. Я уже чувствовал, как начинает стучать в груди сердце. Как ускоряется пульс. Ничего подобного со мной не случалось. Никакие голоса в моей голове раньше не давали мне никаких указаний действовать, разве только это не были голоса киногероев, подбадривающие меня, когда собственные чувства давали сбой. Но сейчас все было совершенно иначе. Тогда я контролировал эти голоса, они всплывали в моей памяти по моему указанию. Я вручную вытаскивал эти голоса из памяти и прокручивал в своей голове, будто запись. Но этот голос был иным. Я не вызывал его, не включал кнопку “PLAY”. Голос свидетельствовал либо о моем сумасшествии, либо о том, что кто-то разговаривает со мной. Но кто?
Сонный, с пульсирующим в голове сердцем и в полубессознательном от страха состоянии я пошел зачем то осматривать свою квартиру. Может быть со мной разговаривал кто-то присутствующий в ней? Понимаю, идея выглядела не очень убедительно, но что-то делать было необходимо. Оказалось, что в подобной ситуации не сильно задумываешься о том, что разумно, а что нет.
Я зажег свет в коридоре, осмотрелся, потом прошел на кухню, заглянул в туалет и в ванную. Вернулся в коридор. Остановился и прислушался. В квартире была полная тишина. На всякий случай я пошел в комнату с балконом. Зажег в ней свет. Никого в ней тоже, конечно же, не было.
И когда я начал разворачиваться, чтобы уйти, а рука одновременно с этим потянулась к выключателю, мой взгляд упал на балконную дверь. За стеклом на пороге сидел грач! Он смотрел на меня! Темное тело сливалось с ночным сумраком. Он был почти незаметен и только комнатный свет слегка освещал его. Птица напугала меня еще больше, чем голос. Что она делала на моем балконе ночью?!
– Это еще что! – только и смог сказать я.
Не думая, я махнул рукой, чтобы птица улетела. Но она даже не шелохнулась. Сначала я подумал, что мне мерещится в темноте ее силуэт. Я даже попробовал потрясти головой, чтобы убедиться, что это не плод моего воображения. Но грач был на месте и смотрел на меня.
“Тебе. Надо. Уезжать. Как. Можно. Дальше. Быстро.” – слова проносились по моему сознанию. Они разлетались по голове, вязли в мозгу и как-будто бы пропечатывались перед глазами. Я понимал смысл, понимал то, что мне говорят. Я верил этому… голосу?
Голосу птицы? Предположение будто бы толкнуло меня в бездну. Я падал. Мир вокруг словно покрылся туманом, размылся и только грач теперь был в фокусе.
Слова повторялись по кругу, пропечатывались в моей голове как следы на свежем бетоне. А потом появилась еще одна фраза: “Верь мне и прощай”.
Голос звучал в моей голове, и мне стало ясно, что это были не слова. Это были мысли, посылы, сгустки информации, которая преобразовывалась в моем мозгу в речь. Птица давала мне инструкции, побудители к действию.
И было среди этой информации, которую я получил, что-то еще. Это было ощущение, знание, что должен собраться, сесть в машину и уезжать. Уезжать в любом направлении и как можно дальше. И я знал, что мне необходимо сделать это быстро.
В этот момент, в момент осознания, птиц ударила клювом в стекло, взмахнула крыльями и скрылась в темноте.

***

Через два часа я был уже далеко за городом. Я мчал по ночной дороге. Кроме мерного шелеста двигателя вокруг была тишина. Происходящее со мной напоминало бред. Мир стал каким-то сюрреалистичным. Дорога была настолько ровная, что иногда истинная картинка сменялась наваждением. Казалось, это не машина едет по дороге, а дорога прокручивается под колесами неподвижной машины, что это машина своими колесами вращает землю под собой.
Я ехал ночью один без какого-либо направления. Просто как можно дальше от города. И об этом мне сказала… птица?
В голову лезли разные мысли. Что я делаю здесь? Зачем? От чего бегу? Были ли слова птицы? Не показалось ли мне это?
Меня одолевали вопросы, сомнения. Я так до конца и не мог осознать того, что произошло со мной сегодня. Слишком нереальными были последние события.
Машин на трассе было мало. Чувство тревоги боролось внутри с рассудком, который продолжал твердить мне, что послание от птицы не могло быть настоящим.
Вдруг темнота разверзлась и все вокруг залил яркий белый свет. Лучи фар растворились в ослепительном буйстве этого сияния. Инстинктивно зажмурив глаза, я вдавил педаль тормоза. Сначала машина начала резко замедляться, но затем что-то мощное, сильное будто подхватило ее, подбросило вперед и вверх, а затем, резко отпустив, бросило обратно на дорогу. Автомобиль потерял управление и начал вихлять. Одновременно с этим я видел как волна ветра, уходящая вдаль, гнет деревья, ломает и выкорчевывает их из земли. Они валились так, будто стволы были пшеницей, по которой ехал каток. Потом раздался страшный взрыв, настолько мощный, словно он был повсюду.
Дезориентированный я выключился на мгновение, но каким-то чудом сумел остановиться и не съехать с дороги.
Волна прошла, свет исчез и вокруг снова стало темно. Я открыл дверь и выбрался наружу. Сердце колотилось в груди, руки дрожали. Адреналин растекался по организму.
Я огляделся. Также как и я, водители других машин, как смогли, остановились и сейчас медленно вылезали из своих автомобилей. Метрах в ста впереди на дороге лежала заваленная на бок фура.
Воздух вокруг был неестественно теплым. Земля под ногами мелко подрагивала. Я инстинктивно сел на асфальт. Через несколько минут колебания стихли.
Землетрясение? Бомба? Война? Что происходит?
Я забрался обратно в машину и включил радио. Включил одну программу, другую, везде был только шум.
Прошло несколько минут. Я сидел в автомобиле, пытаясь прийти в себя. Мне надо было делать что-то, и я попробовал запустить двигатель. Машина легко завелась. Фары работали. Я включил передачу и слегка надавил на газ. Автомобиль тронулся с места. С ним вроде бы все было в порядке. Но надо было убедиться, что нет внешних повреждений. Я опять остановился и вышел еще раз наружу. Осмотрел машину. Вроде бы все было в порядке. Я постучал по колесам и залез обратно.
Сев в машину, я осознал, что на улице было не просто тепло. Там была страшная жара. Я бросил взгляд на датчик температуры. Он показывал плюс тридцать семь градусов. И это ночью в сентябре! Что-то было не так. Надо было уезжать еще дальше.
В свете стоящих впереди машин просматривался свободный путь. По нему я и стал медленно продвигаться дальше.
Доехав до фуры, я обогнул ее по обочине. Водитель самостоятельно вылез из кабины и теперь медленно раскачивался, глядя по сторонам. На его лице было выражение пустоты.
По пути иногда попадались машины, чьи водители потеряли управление. Какие-то из них просто съехали на обочину, какие-то были завалены на бок или перевернуты. Единицы – продолжали медленно двигаться. Некоторые люди стояли вдоль дороги и смотрели куда-то в сторону города.

Прошел час с момента вспышки. Я продолжал движение. Удалось проехать еще около тридцати километров. Картина везде была одинаковая.
Радио по-прежнему не работало и выдавало только монотонный шум. Я держал его настроенным на одну из запрограммированных станций. Постепенно шум стал меняться и сквозь помехи я стал различать мужской голос. Он говорил что-то. Сначала я мог различать только отдельные слова, но постепенно прием улучшился. Оказалось, что это было записанное повторяющееся сообщение: “Внимание! Внимание! Чрезвычайная ситуация! По предварительным данным в небе над Москвой произошло разрушение крупного метеорита. Это не война и не ракетная атака! Запуски не были зафиксированы. Не допускайте паники. Ждите дальнейших указаний”.
Я остановил машину. Вышел. Воздух здесь был немного прохладнее.
Астероид? Я вспомнил прочитанные раннее статьи про Тунгусский и Челябинский метеориты. “Импактное событие”. Термин всплыл в голове.
И тут в голове вспыхнула мысль, которая была настолько невероятной и неестественной, настолько вопиюще неправдоподобной, что я остановился и почти перестал дышать:
“Птица предупредила меня! Она спасла мне жизнь!”.