Книга неожиданно понравилась. Неожиданно потому, что от свежих книг ничего особенного не ждешь. А эта так захватила, что буквально было сложно от нее оторваться.

Сюжет очень хорош. И это предложение необходимо повторить дважды.

Книга мрачная и жестокая. Также надо сказать, что автор создал весьма своеобразных и неоднозначных героев. Это не приторные типичные персонажи. В каждом хватает и тайн, и странностей.

Особое внимание, как верно отмечено в аннотации, уделено вопросам криминалистических техник. Учитывая эту особенность, и сама книга выглядит особенной.

Также запоминаются рассуждения автора о добре и зле, а именно, о добром зле и злом добре. Такое тоже не в каждой книге встретишь.

Немного разочаровало наличие в книге некоторого мистицизма, но кому-то он, наверное, нравится.

К прочтению рекомендуется.

Сразу после того как берёшь книгу в руки, видишь – красными буквами написано имя автора.

Нил Бастард. Очень странный псевдоним, а то, что это псевдоним, сомнений практически не вызывает.

Бастард, как известно, это внебрачный сын какого-то вельможи. А о самом авторе в интернет никакой информации найти не удалось.

В аннотации к книге также нет никакой информации о том, является ли автор иностранцем или нет. Также нет информации о том, что эта книга является переводной литературой. Следовательно, книга принадлежит перу отечественного или русскоязычного писателя.

Что касается текста книги. Её начало очень похоже на начало компьютерной игры. А это, в свою очередь, является показателем достаточно низкого литературного качества материала. Редко можно встретить удачный с точки зрения литературы образец книги, основанной или пародирующей компьютерную игру.

Также о качестве материала говорят диалоги между героями. В этих диалогах автор пытается раскрыть сюжет перед читателем, ввести его в курс дела, но конкретно в этой книге делается это совершенно нереалистично и механически. Диалоги выглядят вырванными из контекста и не зависят от обстоятельств, в которых действуют герои. Это признак плохой литературы.

Никакой попытки не делается, чтобы выстроить эмоциональную связь между читателем и героями.

Слабо прописаны пейзажи.

У героев нет внутренних переживаний, внутренней борьбы, нет остроты сюжета. Все предельно безжизненно и от того, не интересно.

Используемые автором приемы передачи смыслов также неоднозначны. Необходимо, например, потратить некоторое время, чтобы понять, какой смысл вкладывал автор в следующее предложение: “А культура и цивилизация тут — всего лишь легкая амальгама на толстом слое первобытного дикарства”. Дело в том, что слово амальгама имеет несколько значений.

Несмотря на то, что главный герой книги вроде бы является доктором или иным научным медицинским работникам, он ведет себя крайне инфантильно и незрело. Это проявляется, в частности, в тех вопросах, которые он задает другим героям книги.

Вообще, и герои, и обстоятельства мира показаны в этой книге так, как их видел бы подросток, а не так, как это происходит в реальности, и как это видят взрослые сформировавшиеся люди.

Находясь в стрессовой ситуации, герои книги не действуют соразмерно обстоятельствам и опасности, а пускаются в пространные рассуждения об устройстве мира и о взаимоотношениях между классами и континентами, о тех проблемах, которые есть, по мнению автора, в мироздании. Выглядит это, опять же, совершенно искусственно и нереалистично.

Автор использует очень странные обороты речи. Практически каждая страница вызывает не очень положительные эмоции вплоть до полного непонимания и ступора. Например, в книге встречается вот такой оборот: “Тут уж не до моцартовского изящества…”. Эта во всех смыслах несуразная и корявая фраза должна была бы передернуть, если уж не самого автора, то хотя бы редактора книги. Бесцеремонное отношение к бессмертной классике и мировому культурному наследию выдают не вполне культурного человека.

Если искать этой книге место на полке рядом с себе подобными, то ее смело можно ставить рядом с книгами Дмитрия Глуховского.

Проблемы редактуры, заключающиеся в повторяющихся сегментах книги, встречаются впервые. На разных страницах книги при и без того скудных (и по количеству, и по качеству) пейзажных зарисовках несколько раз говорится о том, что окна в городе заложены мешками с песком. И это не литературный прием, когда идет усиление через повторение героями каких-либо фраз. Повторение встречается в авторском тексте.

Автор использует устаревшие и жаргонные глаголы, которые в подобной книге выглядят неуместно. “Подымаюсь” – один из них. “Пялюсь” – другой.

Также присутствуют в книге и сюжетные ляпы. Куда делись защитные костюмы, в которые вроде бы должны были быть одеты главный герой и его спутник?

Несмотря на то, что книга подается как роман-катастрофа, в ней нет привычной масштабности событий. Много внимания автор уделяет описанию хаоса, творящегося на улицах города. Вот только этот хаос однообразен и скучен. К концу книги эти сцены воспринимаются как будто автор их просто копирует из раз в раз. А мы про этот “хаос” уже знаем из других произведений-катастроф.

Хорошая книга нуждается в смысле. И он должен выходить за рамки теребления авторского эго.

В описаниях пост-апокалиптических пейзажей тоже может быть своя прелесть, но для этого они должны быть разнообразными и высокохудожественными. Ни того, ни другого в “Бешенстве” нет. Они механические и довольно повторяющиеся: разбитая машина, труп, стекла, руины.

В начале книги автор еще делает какую-то небольшую попытку ввернуть в сюжет научные основы по вирусологии, но, видимо, выдавив из себя все, что он может сказать на эту тему, далее склоняется к более простым погоням, стрельбе и взрывам.

Взгляд автора падает на детали, которые кажутся совершенно бессмысленными и неуместными, не несут никакого интереса для читателя, не вызывают никаких чувств.

Сильно буксуя в начале, книга далее все-таки начинает читаться более ровно, а действия перестают сопровождаться глупыми диалогами. История увлекает. Но всего сказанного выше это никак не отменяет. Потерянное время.

В книге странная организация текста. Диалоги не оформлены надлежащим образом. Все свалено в кучу и подается сплошными абзацами, где реплики одного героя следуют за репликами другого без каких-либо дополнительных знаков препинания. Из-за этого абзацы выглядят перегруженными. Психологически читать такое довольно тяжело.
Была сначала идея, что это ошибка верстки. Чтобы развеять сомнения потребовалось найти оригинал текста.
В результате обнаружилось, что книга в оригинале называется не “Слепота”, а “Эссе о слепоте”.
Оригинальное название сразу же натолкнуло на мысль, что подобная подача текста является литературным приемом, имеющим своей целью намеренно создать читателю трудности и определенные неудобства, вывести его из зоны комфорта. Таким образом, он как бы попадает частично в ситуацию героев книги. Лишенный привычного оформления текста читатель тоже что-то теряет.
Догадка оказалась верной. В оригинальной книге странице разбиты также.
Таким образом, это не ошибка локализации книги, а оригинальный замысел писателя.
Что еще сразу же обращает на себя внимание – язык повествования. Это именно эссе, а не просто роман, как это обозначается на обложке отечественного издания. Предложения длинные и витьеватые. Мысли оформлены не короткими простыми предложениями, а как бы окружают мысли, окутывают их, создавая необходимый ритм и стиль.
Последовательно раскрывая перед читателем историю, автор позволяет себе слегка отстраненные рассуждения о том, как бы могло быть, если бы герои повели себя несколько иначе, поднимая в этих рассуждениях тонкие вопросы морали, доверия и того, насколько иногда поведение окружающих людей зависит от вашего отношения к ним.
Стиль этой рецензии далее некоторое время намеренно будет повторять авторский стиль книги. Таким образом, можно составить небольшое впечатление о том, какова ее ритмика.
Некоторые образовательные или просветительские мысли, имеющие своей целью пробудить в читателе определенные паттерны поведения, к сожалению, являются неоднозначными, хоть и красивыми.
Так скрытая рекомендация задуматься и доверять людям, и в этом доверии, возможно, склонить какую-то колеблющуюся душу на сторону света, а не зла, выглядит красиво. На практике же, столкнувшись с ситуацией, когда здравый смысл будет подталкивать к одному поведению, помня наставление автора проявлять больше доверия к людям, кто-то может поддаться этому светлому, по своей сути, импульсу и попасть в какую-то неприятную, если не сказать хуже, ситуацию.
Здесь, конечно, можно упомянуть про две жизненных стратегии, одну из которых человек выбирает, если она не достается ему в наследство, и которой привыкает придерживаться в жизни: все люди плохие пока не докажут обратное, или все люди хорошие пока не докажут обратное.
Выбор каждый должен делать сам, но и отключать механизмы защиты, в том числе, те из них, которые вырабатываются человеком на основе собственного опыта, безусловно, нельзя.
Где-то в списках данная книга указана, как роман-катастрофа. Но это совсем не та книга, которая обычно обозначается подобным образом. Книга полна символизма, религиозности. Это философская притча, действительно, эссе, в котором автор лишает людей всего им привычного и обнажает самую сущность нашего естества. Помещая героев книги в закрытое пространство, лишенное каких-либо удобств, автор показывает как быстро человек скатывается в первобытность, насколько тонка та оболочка цивилизованности, которая обволакивает современного человека. Развивая сюжет автор исследует особенности взаимодействия людей в закрытых группах, психологию групп, различных типов людей.
Несмотря на ограниченное пространство, в котором протекают события основной части книги, смоделированные обстоятельства и поведение героев, поведение групп, можно экстраполировать и на весь окружающий мир. Автор проницательно создает именно модель мира. Как он его видит. И далее читатель становится свидетелем генезиса героев. Происходит своеобразное очищение через лишения, перерождение человечества.
При чтении постоянно вспоминалась информация о концлагерях. То ли намеренно, то ли случайно, но автор нарисовал нечто схожее. Книга пропитана нелицеприятными и омерзительными подробностями, описывающими то, как быстро может опуститься человек.
Автор сознательно и многократно показывает читателю то, что обычно в книгах скрывается и остается за кадром. Он показывает человеку человека. И на фоне этих низменных подробностей читатель начинает испытывать сочувствие к этим слабым и беспомощным живым существам, ощущает то, что в минуты слабости, беды, люди как никогда становятся зависимыми друг от друга, как нуждаются они друг в друге и друг без друга не могут. Как просыпается в них любовь к ближнему и как по-новому человек, лишенный привычного, начинает видеть мир и оценивать окружающих. И даже в таких невообразимо диких условиях возможна любовь, и любовь также преображается.
Автор обнажает перед читателем самую суть человека, сбрасывает его с пъедестала лицемерия, эгоизма и гордыни, которые так распространены. Он оставляет его наедине с собой, делает его беспомощным, младенцем, который не способен выполнить достойно даже самые простые вещи. Такое обнажение должно стать побудительным мотивом к раскаянию и очищению, как дождь омывает тела героев на определенном этапе книги.
Хотелось бы напомнить, что данная книга была экранизирована. Стоит отметить, что в книге огромное значение сделано на стиле повествования, языке изложения истории. Экранизировать это невозможно. Поэтому к фильму стоит относится как к отдельному произведению, использовавшему в качестве основы лишь основную идею книги.
Рекомендуется к прочтению.