В две тысячи восемнадцатом году в Германии вышел очень любопытный фильм. А любопытным его сделало не то, что он весьма неплохо снят, а поднятая в нем проблематика.
В последнее время “глобалисты” предприняли очередную атаку на традиционные представления о добре и зле. Теперь это касается вопроса педофилии.
Различные “эксперты” стали выкидывать в западное медиапространтство некие идеи о том, что педофилы – это просто “такие” люди. Просто люди, которым нравятся дети. Нравятся в особом смысле.
И подается это как их “особенность”, как такое свойство личности. И не виноваты они в том, какие они. И отвечать им, вроде как, не за что.
Создатели “Звонка мертвецу” выразили свое однозначное и весьма жесткое отношение к данной проблеме. Недвусмысленно в фильме дается ответ на вопрос о том, какое должно быть отношение в обществе к педофилам и насильникам.
Необходимо констатировать, что в фильме слегка иной акцент. В нем говорится о системе правосудия, о государственных механизмах, которые излишне мягко относятся к преступникам в определенных ситуациях. Но все же тема педофилии является основной.
Очень было бы интересно узнать о причинах появления фильма, ведь эта тема не поднималась широко в 2018 году. Может быть, создатели фильма что-то знали, может быть тема эта уже начала муссироваться в “узких кругах”. Может быть, это случайное совпадение или предвидение авторов. В любом случае, этот момент, наверное, самый любопытный связанный с данным фильмом.
Так или иначе, вынесение этого вопроса на такую аудиторию говорит о том, что в немецком обществе также есть разные силы: и те, которые ведут общество к переформатированию под глобальные планы, и те, кто желает оставаться в рамках традиционного формата.
Что касается остальных характеристик фильма, то, как уже было упомянуто, он очень неплох. И музыкальное оформление, и операторская работа на высоте.
Ощущение оторванности от мира, атмосфера тревожности и опасности переданы мастерски.
Смогли авторы показать и суровую красоту северной природы.
Сюжет фильма показался перегруженным деталями, но сказать, что это его негативная характеристика нельзя, поскольку многие детективные фильмы обладают весьма запутанным и сложным сюжетом. Перегруженность деталями может сподвигнуть зрителя пересмотреть фильм, задуматься о хитросплетениях сюжетных линий, разгадать ребус, загаданный создателями. Но, конечно же, при первом просмотре зрителю угнаться за именами персонажей и связями между ними практически невозможно.
Еще одной характерной особенностью данного фильма является его чрезмерная, как выразились авторы описания фильма, “натуралистичность”. Под ней они подразумевают то, что в фильме большое количество экранного времени уделено демонстрации различных манипуляций с трупами.
С одной стороны, смотреть на это весьма неприятно, тем более, натурам утонченным и впечатлительным. С другой стороны, именно на этих “манипуляциях” построено эмоциональное воздействие на зрителя, это выделяет данный фильм из череды других, ему подобных.
В целом, нельзя сказать, что это выдающееся кино. Охарактеризовать его можно как чуть выше среднего триллер и детектив, но имеющий свой стиль и затрагивающий очень злободневную проблему.

COPYRIGHT. При создании иллюстрации использовано изображение с сайта Freepik.

Фильм, который, по мнению “Американского Института Киноискусства”, входит в десятку самых смешных фильмов всех времен, разочаровал.
Юмор фильма легко определяется с самого начала. Кажется, что желанием создателей было высмеять те приемы, на которых долгие годы строился американский кинематограф. То ли некоторая часть киношников устала от однотипных фильмов, то ли это был тот момент в истории киноиндустрии, когда реакционные и маргинальные силы получили возможность выразиться на большом экране. Результат один: появление целой череды фильмов-пародий. Одним из идеологов подобного кино является Дэвид Цукер.
В основном, оружием сценаристов является абсурд, гротеск, игра слов, использование буквальных смыслов, пародирование. Это не интеллектуальный юмор. Он рассчитан на того же среднестатистического зрителя, который массово ходит в кинотеатры и на бейсбол. Разница лишь в том, что в случае с серьезными фильмами ему предлагали все воспринимать всерьез, а здесь же предлагалось посмеяться над тем, как режиссеры создают эти серьезные картины. Более того, кажется, что в этих фильмах, и особенно это проявилось в серии “Голый пистолет”, высмеивается сам американский образ жизни.
Сложно сказать, намеренно это делалось или нет, но подобный подход представляется жестоким. Многие простые американцы, обыкновенные трудоголики, смыслом своей жизни считают как раз тот самый американский образ жизни и следование традициям. На неделе они работают, потом идут в кино, а потом на бейсбол. Серия данных пародийных фильмов, такое ощущение, что лишила американцев того ощущения оригинальности и принадлежности к большому и настоящему. Посмотрев, как высмеивают классические приемы и сцены кино, на глупых президентов, на глупых игроков в бейсбол, люди уже не могли серьезно воспринимать все это: их образ жизни был опорочен. Стоит повторить здесь вопрос: это сделано было намеренно или случайно?
Еще один любопытный момент встречается во второй части этого фильма. Авторы в виде одной из абсурдистских идей демонстрируют на экране якобы новость о том, что человек сменил пол. Тогда, в начале восьмидесятых, это казалось смешным и нелепым. А теперь это стало ужасающей реальностью.
Монтаж фильма кажется слегка механическим. Есть такое ощущение, что режиссеру не удалось выстроить единое повествование. При этом отдельные сцены также выглядят механически. Прямо чувствуется, как оживают актеры и все действо после удара хлопушки и как это уходит в небытие после. Вполне вероятно, это связано с техническими сложностями при съемках, ведь создателям необходимо было совмещать игру актеров с задними планами, где также разыгрывались шуточные сцены.
Еще одной проблема фильма является его эмоциональная плоскость. Сцены не имеют эмоциональных различий. Структура фильма однообразная: нет кульминаций и пауз. Зрителю просто одна за другой демонстрируются отдельные сцены. Как следствие, удерживать внимание “Аэроплану” достаточно сложно.
Тем не менее, “Аэроплан” был первым шагом к дальнейшей череде фильмов-пародий. Создатели получали необходимый опыт, учились работать в новом жанре, исследовали полученный результат и старались его улучшить. В следующих фильмах виден прогресс, более гладкий монтаж, более органичные и более детализированные сцены.
При просмотре фильмов-пародий стоит учитывать то, что они всегда должны восприниматься в контексте исторической и культурной эпохи. Следствием этого является их устаревание вместе с эпохой. И если классические фильмы можно посмотреть и в отрыве от исторического и культурного контекста, то при просмотре пародий многое будет непонятно зрителю из другой историко-культурной реальности.
Фильмы-пародии переполнены отсылками к фильмам, новостям и другим явлениям того мира, в котором снимался фильм. Зритель, приходящий тогда в кинотеатры, держал информацию о мире в уме и правильно считывал ассоциации, на которые его наталкивали авторы. Современный зритель должен смотреть такие фильмы с подсказками или комментариями.
Например, в фильме “Голый пистолет 2 1/2: Запах страха” (1991) есть сцена, где главные герои в любовном порыве занимаются лепкой глиняного горшка. Сцена является отсылкой к фильму “Привидение” (1990) с Патриком Суэйзи и Деми Мур. Но если зритель в 1991-ом году держал в памяти кадры из нашумевшего фильма “Привидение”, который вышел годом ранее, то современный зритель вряд ли правильно считает соответствующую пародийную сцену. И это касается многих сцен.
Но чего у “Аэроплана” не отнять – это его статуса первооткрывателя. При всей своей, казалось бы, простоте и где-то даже низкосортности, он, безусловно, является определенной точной отсчета и самостоятельным культурным явлением.

Вы можете не любить Америку, но вы все равно оцените, насколько хорошо этот фильм снят.
Джерри Брукхаймеру удалось, по всей видимости, отстоять перед финансистами необходимость сохранить фильм в рамках классических американских ценностей и не превращать его цирк.
С первых кадров видно, что создатели решили следовать традициям. Даже титры выполнены в классическом стиле.
Это та самая добрая старая Америка, которую любили в мире. Вы можете не любить ее, но признаете, что можно понять тех, кому это нравится.
Топ Ган: Мэверик – это островок и образчик традиционности. Он дает надежду, что не все там у них прогнило и извратилось. Возможно, это остатки былого величия, которые Брукхаймеру удалось продемонстрировать. Может быть, в последний раз. Но от этого фильм не стал хуже.
В фильме много той самой американской патетики, которая переполняла многие фильмы. Кому-то она нравится, кому-то нет. Но это та самая патетика, которую не смогли сломать современные веяния.
Съемки прекрасны. Том Круз блистает и физическими кондициями, и игрой.
Немного передергивало от того, что в сюжете, по всей видимости, опять упомянуты русские со своими тайными фабриками по переработке урана и самолетами пятого поколения.
Немного передергивало также от сказочных воздушных боев, где старый самолет уничтожает два новых, где новый самолет “внезапно” уничтожается другим самолетом, и где система предупреждения опасности бездействует. В общем, сказка, но это ведь кино. Никто и не обещал, что все должно быть правдоподобно.
Классическое американское кино – это кино про американскую мечту, это образ жизни на экспорт. Образец и метод культурной экспансии.
Как бы то ни было, в сумасшедшем мире такой фильм уже удивляет. Нет тут ни лесбиянок, ни геев. Герой Том Круза не оказался вдруг латентным геем, в рядах летчиков не оказалось лесбиянок. Сейчас это стало “пихаться” везде.
Остается только выразить благодарность Брукхаймеру, что ему удалось сохранить дух фильма и самой Америки в этом фильме. Видимо, еще не перевелись в США патриоты.
Как бы вы не относились к США стоит признать, что это хорошее кино! Тем, кому нравилась та Америка, фильм понравится. Судя по сборам можно сделать вывод, что многие люди также истосковались по классическим американским фильмам, а не той дряни, которую выпускают массово сейчас, и которую пытаются сделать новым стандартом жизни.