Каждый ли способен быть честным с читателем?
Не многие задумываются, что, когда писатель пишет что-то, он раскрывает себя неограниченному кругу лиц, а это довольно непростое и опасное занятие.
Как ни крути, а мысли формируются за счет общения с внешним миром, который реагирует на то, что потом прочтет.
Так, описывая друзей и знакомых, родственников, коллег по работе, даже если ты делаешь это, скрывая все псевдонимами и растворяя их в неопределенных образах, смешивая характеры и краски, ты рискуешь испортить себе отношения с ними.
То есть, писательство – это в какой-то степени уход в монахи. Когда назад дороги нет и то, что ты начал делать, будет менять твою жизнь.

Еще есть такой момент, что, когда ты хочешь описать какие-то произошедшие события, тебе важно перенестись туда, вспомнить какие-то эмоции, сопровождающие ощущения, вспомнить того себя.
Но как это сделать, ведь на того человека наслоились уже другие события и эмоции, сделанные выводы и открытия. Ты уже не он. И как увидеть себя того, под собой сегодняшним? Как снять свежие слои и вернуться в образ того, что был когда-то? Такая задача мне кажется почти невыполнимой.

Мы были вдвоем в мире, наполненном зомби, вампирами или еще какой-то нечистью. Она все время куда-то уходила. Мне приходилось постоянно следить за тем, чтобы она не попала в руки этих тварей.

Было сложно, потому что я не был вполне был уверен, что могу защитить нас. Я не чувствовал себя в безопасности, был напряжен и постоянно смотрел по сторонам в ожидании нападения.

Но также я постоянно оглядывался, ища ее глазами. И когда не находил, мое сердце почти переставало биться. Я почти забывал как дышать. Я искал ее глазами, вертел головой, напрягался и потом находил ее за какой-нибудь дверью или в углу. И тогда успокаивался.

Один раз мы прятались в каком-то большом двух или трехэтажном загородном доме. Перед парадными дверьми почему-то были расположены какие-то кусты. На первом этаже в холле была большая лестница. Окна представляли собой витражи в английском стиле. Они были тусклыми и грязными. Свет от Луны почти не проникал через них. Он только подчеркивал их муть.

Мы были внутри. Я стоял рядом с огромной входной дверью. Никакого электричества не было. Я стоял на грязном полу в полутьме, когда обнаружил, что я один. Ее не было рядом. Внутри дома были другие люди. Они где-то растворились в комнатах, в темноте, в тенях. Я начал оглядываться и искать ее, но не нашел. Я сделал шаг влево, потом вправо, не зная куда двигаться, где искать. Кричать было опасно. Я мог привлечь тварей.

Мой взгляд метался по дому, по углам, но я не находил ее. Вскользь пробегая глазами по входной двери, я обнаружил, что она приоткрыта. Я открыл ее, затаив дыхание, заставляя сердце перестать так колотиться, чтобы не создавать лишний шум, не давать им возможности обнаружить себя.

Она стояла рядом с дверью ко мне боком и смотрела куда-то будто-бы вдаль. Ее светлые волосы были когда-то связаны сзади в пучок, но половина волос была выбита и развивалась на ветру. Волосы играли в свете Луны. Свет проходил через них и шел дальше, к земле. Она смотрела, а на ее лице блуждала улыбка. Я сделал медленный вдох. Осторожно я дотронулся до нее, взял ее руку и потянул на себя. Медленно. Осторожно. Плавно. Она все еще смотрела куда-то туда, но подалась моему движению. Одна нога осторожно подтянулась ко мне, к двери, к защите. Потом другая. И так медленно и плавно я втянул ее внутрь. Закрыл дверь.  Выдохнул.