Впервые в моей практике возникает ситуация, когда желание поделиться мыслями о фильме/сериале наталкивается на системную проблему. Мной уже была написана рецензия на сериал “Папик”. Сложно было предположить, что сериал “Папик”, выпущенный в 2019 году, и, вроде бы закончившийся, оказался всего лишь первым сезоном. В итоге рецензия, написанная к сериалу “Папик”, перестала обладать исчерпывающим статусом. После выхода в свет второго сезона значение той рецензии подверглось объективной деградации.
Теперь для второго сезона “Папика” требуется отдельная рецензия. Ведь это совсем другое кино. К сожалению, сайты “Кинопоиск” и IMDB сериал “Папик” рассматривают как единое целое, не деля на сезоны. И это, само по себе, ставит рецендента и зрителей в весьма невыгодную ситуацию. Ведь чувства и мысли по поводу одного произведения транслируются на другое и возможности разделить мнения и отзывы почти нет. Но этого требует естество!
Как заявил режиссер фильма Андрей Яковлев в интервью “Папик. Взгляд изнутри” (с ним можно ознакомиться на YouTube), как знакомятся герои – это фабула, “заход”, а основное – это о чем сама история. В итоге, заявляет режиссер, получилась история о поколениях, о том, что они разные, и как они должны друг друга понимать.
И это понимание, эти мысли полностью относятся к первому сезону сериала. В первом сезоне присутствует драма, развитие сюжета, трансформация героев, рассказывается история. Герои проходят путь, их отношения развиваются и взаимное проникновение рождает нечто новое.
Используя центральную историю, авторы фильма отправляют зрителю определенные посылы, вызывают те или иные чувства, вызывают необходимый эмоциональный отклик. Когда это все присутствует и работает – это успех. И первый сазон “Папика” – это успех.
Тем удивительнее, с одной стороны, и тревожнее, с другой, была воспринята новость о том, что проходят съемки второго сезона сериала. Тихий внутренний голос доносил мысль об исчерпанности сюжета. Трудно было прогнать ощущение, что успех первого сезона просто используется.
Но была и надежда, и, что еще хуже, было желание ошибиться, ведь предстояла встреча с полюбившимися героями, с прекрасным актерским дуэтом: Дарьей Петрожицкой и Станиславом Бокланом. Очаровательная Дарья и импозантный Станислав сумели создать на экране настоящие отношения, показать то волшебство, ради которого мы и смотрим кино. Их дуэт прекрасен, а серьезные темы, затронутые в фильме, добавили ему глубины.
Первые серии второго сезона начали медленно и методично стирать имеющиеся надежды и воодушевление.
Вынутый из заплесневелых сундуков художественных приемов метод разделения экрана вызвал недоумение. Зачем это было сделано? Любое визуальное решение должно нести в себе какой-то смысл. Какой смысл был в использовании разделения экрана в данном случае? Данный метод и раньше использовался весьма редко, поскольку эксперименты в кино – штука рискованная. Для них есть авторское кино, арт-хаус и, возможно, какие-то другие жанры. Зачем это было сделано в “домашнем” сериале совершенно не ясно и не оправданно. Зато сразу насторожило и зародило в душе сомнения.
Данные ощущения усилились после просмотра нескольких серий, поскольку на экране в течение всего этого времени ничего не происходит: нет ни драмы, ни конфликта, ни развития сюжета. Фильм “болеет” всеми стандартными болезнями “второй части”.
И здесь необходимо затронуть основной вопрос, проблему, которая стояла перед создателями. Чтобы избежать болезни “второй части”, нужна хорошая история. И это вопрос к сценарию. Но что в данном случае можно было придумать? Что рассказать такое, чего не было рассказано в первом сезоне? Не зря Петрожицкая в том же интервью, о котором было сказано выше, говорит, что съемки второго сезона изначально не планировались. Сценаристы, скорее всего, были в тупике. И на мозговом штурме были накиданы различные стандартные идеи, которые методом последовательного использования (бессистемно) стали воплощаться во втором сезоне.
Многие сценарные ответвления и ходы вызывают больше вопросы. Самый серьезный из них – это появление в конце первого сезона жениха Эльдара. Подобный ход нарушает гармонию отношений в фильме и разбавляет полюбившийся зрителю дуэт. Магия фильма, сама его основа, разрушается. Похоже, что создатели фильма не совсем осознали, что успех фильму принес, в первую очередь, удачный актерский дуэт. Именно они создают на экране магию.
Во втором сезоне зрителю также предлагают слишком много Эльдара. Помимо него вводятся в фильм и другие второстепенные персонажи. Какие-то выглядят органично, какие-то совершенно не вписываются в атмосферу фильма. А гротескность некоторых персонажей и связанные с ними истории в итоге трансформируют милую комедийную мелодраму во второсортный телемусор. Вообще, кастинг на роли второго плана во втором сезоне вызывает вопросы. Только половина актеров второго плана смотрелась в своих ролях гармонично. Позитивные впечатления оставили Дмитрий Суржиков и Наталья Кленина.
Вместо погружения в фильм, в мозгах проносились совершенно другие мысли: “Зачем они это сняли?”, “Истории пусты и не трогают”, “Кто заставил их снимать второй сезон?”, “Зачем они согласились?”, “Грустно, что все так происходит”.
Исполнители главных ролей честно отрабатывают то, что необходимо. Их герои остались почти такими же, какими они были в первом сезоне. Другое дело, что все это зритель уже видел. Ничего нового им не показывают. В связи с этим во время просмотра не покидает ощущение легкой грусти и разочарования. И обидно, потому что актеры то играют хорошо (за исключением случаев, когда Петрожицкая изображает алкогольное опьянение). Они не виноваты в том, что им не на что нанизывать свое актерское мастерство. Удачно смешать новые ингредиенты авторам, в основном, не удалось. Сложно уловить лейтмотив истории второго сезона – слишком все разрозненно, пазл не складывается.
Вообще, возникало ощущение, что многие второстепенные сцены снимались второпях. Возможно, преследуя цель экономить съемочные дни, создатели фильма вынуждены были придерживаться строго графика и не располагали возможностями для большого количества дублей и поиска идеального кадра. Но как итог, многие сцены выглядят сыро и оставляют желать лучшего.
Визуально фильм часто обращается к западным шаблонам. При этом иногда эти шаблоны копируются даже без работы по их адаптации к местному, так сказать, колориту. В некоторых сценах легко читаются американские аналоги и штампы. И это неприятно.
Приятное впечатление оставили многие образы, в которых представляет перед зрителем героиня Петрожицкой – Лиза. Съемкам этих сцен уделено достаточно внимания. Зато монтаж некоторых других моментов оставляет желать лучшего. Особенно это касается окончания серий, когда без паузы одна песня буквально сталкивается с песней, сопровождающей финальные титры. В эти моменты происходит звуковой взрыв, который буквально переворачивает все внутри.
Анализируя данный сериал как явление, можно сделать вывод, что украинское кино еще переполнено тем “западным романтизмом”, которого было слишком много в российском кино в девяностые. Многие шаблоны, от которых большая часть российских киноиздателей уже отошла, по-прежнему используются и эксплуатируются их украинскими коллегами.
Помимо копирования западных сцен второй сезон сериала выявляет и другую более серьезную и глубокую проблему – проблему незрелости украинского общества. Оно по-прежнему искренне тянется и думает, что нуждается в одобрении и признании европейцев. Некоторые сценарные решения прямо говорят об этом. И в эти моменты становится ужасно обидно за такое отношение людей к самим себе. Ведь для того, чтобы чувствовать себя значимыми, не нужно одобрение европейцев – всем нам должно быть достаточно своего. Подобная инфантильность и наивность отражает текущее состояние массового сознания. Правда, показав в конце фильма определенный выбор, авторы говорят о том, что выбор можно делать и в другую сторону. В сторону правильную. И это хороший посыл. Уловит ли зритель подобный намек? Не слишком ли он тонок?
В заключении хочется отметить, что второй сезон “Папика” оставил разочарование, хотя и подарил встречу с любимыми героями. Некоторые из созданных сценаристами решений все же смогли найти отклик в душе. Также фильм удивил несколькими душевными песнями в исполнении Петрожицкой.

Контекст.
Контекст меняет все. Рецензия была почти написана. А потом произошел финал истории…
Поскольку данная рецензия написана не для американской аудитории, знакомой с контекстом, часть ее читателей не будет знать финала. А это сильно влияет на восприятие.

“Сложно писать рецензию на фильм, который посвящен уважаемой и опасной профессии. Он изначально находится, как бы, под защитой совести и общественного мнения. Как можно критиковать что-то, что рассказывает о героизме, общественно полезной профессии и отважных людях?”. Именно такими словами начиналась рецензия.

Но финал потребовал переоценки и самого фильма, и рецензии: необходимо быть более осторожным и уважительно относиться к памяти героев, о которых рассказывает фильм.

Далее стоит сделать еще несколько оговорок. Данная рецензия посвящена именно фильму. Насколько это возможно при написании автор старался абстрагироваться от реальной истории. Фильм оценивается как самостоятельный продукт, как результат работы режиссера, операторов, сценаристов, продюсеров, актеров.
Реальная драма, произошедшая с отрядом аризонских пожарных из Лесопожарного отряда Гранит Маунтин, вызывает скорбь и грусть. И это не обсуждается.
Но поскольку автор рецензии не знал контекста изначально, рецензия излагается по возможности с позиции непросвещённого зрителя. При этом, сложно абстрагироваться полностью. Да и фильм все-таки связан с реальной историей, отсылает к ней. В общем, ситуация для рецензирования сложная.

“Дело храбрых” начинается как фильм о лесных пожарных и их нелегкой профессии. Более того, не так давно был выпущен в прокат российский фильм “Огонь” также о пожарных. Зная отечественные тенденции по использованию западного опыта, к сюжету “Дела храбрых” были определенные предубеждения, оказавшиеся, в итоге, ошибочными.

В больших драматических фильмах американские (возможно, и не только американские) сценаристы часто сваливаются в эксплуатацию “национального образа жизни”, предпочитают ходить проторенными тропинками и использовать беспроигрышные сценарные ходы. Для большого фильма с такой тяжелой подосновой отступать от этого правила не стали – слишком опасно экспериментировать.

И тем не менее, для непосвященного зрителя сценарий к фильму кажется настолько слабым и полным штампов, что смотреть его бесконечно скучно. Почти в каждой сцене присутствует патетика. И она объяснима, опять же, учитывая контекст, но что делать зрителю, который с контекстом не знаком?
И здесь стоит себе уяснить, что “Дело храбрых” – это фильм про американских пожарных и для американской аудитории. Зарубежный зритель кажется здесь лишним. Эта трагическая страница в истории Америки, и она требует определенного интима. Именно поэтому фильм неинтересен стороннему зрителю.

Как минимум половина фильма состоит из типичных американских шаблонов. Для тех, кто самозабвенно вожделеет американскую мечту, возможно, все эти штампы придутся по душе, но для искушенной критически мыслящей публики показанные в фильме калькированные сцены настолько узнаваемы, что вызывают внутри целую волну возмущения. Казалось бы, сколько можно снимать одно и тоже с разными актерами и в разных декорациях? Но американский киностанок с бездушным постоянством штампует эти похожие друг на друга картины. Меняются в них темы, локации, актеры, но все это нанизывается на одни и те же элементы, из которых эти фильмы состоят. С другой стороны, знание контекста конкретной истории заставляет за каждой сценой фильма держать в уме реального человека и его судьбу. И показанное воспринимается уже иначе. Что это: манипуляция нашего сознания или авторов фильма?

Герои фильма (это слова надо подчеркнуть) также вопиюще предсказуемы и ничем не удивляют зрителя. Но опять контекст приходит на помощь. Понимая ситуацию, хочется молчать и держать язык за зубами.

Во время просмотра фильма, еще до финала, не покидала мысль, что производство “Дела храбрых” было государственным заказом с целью поддержки пожарников. Отрабатывался государственный заказ. Говоря по-нашему, осваивали бюджет. Литературная и художественная задачи перед создателями фильма не ставились.
Есть такое всем известное понятие как “подработка”. Вот этот фильм, кажется, был такой “подработкой” для режиссера и остальных участников процесса. Собрались, написали сценарий, сняли, получили деньги и разбежались. Заказ выполнен, работа сдана, до свидания.
За три четвери фильма была всего одна вызвавшая рефлексию сцена: эпизод, когда молодой отец впервые берет дочь на руки. Финал фильма, когда понимаешь развязку, конечно же, трогает и равнодушным не оставляет. Есть и там странности с поведением участников событий, но, в целом, финал снят хорошо. Можно сказать, что большая часть фильма была лишь подготовкой к этому финалу.

Сложно удержаться от едкого выпада в адрес отечественного кинопроизводителя и кинозаказчика, которые сняли “свое” “Дело храбрых”. С другой стороны, и в России, в Сибири в 2019 году бушевали пожары. И у нас есть пожарники, которые заняты на тушении лесных пожаров. В общем-то, определенный социальный запрос на подобный фильм у нас тоже был.

Единственный стилистический ход авторов “Дела храбрых”, который вызвал секундную положительную реакцию – это использование желтого фильтра.
Хотя стоит признать, что и игра актеров, и операторская работа, и сцены сняты хорошо. Занятые в производстве фильма большие профессионалы. Они знают, как снимать кино. Тут и обсуждать нечего.

Практически с самого начала просмотра можно было предположить, что ждет зрителя в кульминации. Однако, реальность оказалась страшнее ожиданий. Лучшая часть фильма – это финальные титры под аккомпанемент документальных фотографий. И именно эти фотографии вызывают наиболее глубокие и пронзающие эмоции.

Как дань памяти пожарным, безусловно, данный фильм имеет право на существование, но как самостоятельное художественное произведение в отрыве от контекста он откровенно слаб. Можно ли было снять этот фильм по-другому? Ответить на него сложно.
Возникает еще один вопрос, не был ли фильм своего рода извинением властей перед пожарными, ведь в информации о трагедии можно встретить упоминания об изначальной недооценке сложности возникшего пожара. Также вроде бы на тушение пожара не смог прибыть (по разным причинам) ни один из вызванных шести специальных самолетов.

Кажется, что мемориал “Granite Mountain Hotshots Memorial State Park” (вольный перевод: Мемориал в честь отряда “Орлы Гранитной Горы”) является более удачной идеей для увековечивания памяти. Хотя, с другой стороны, с помощью фильма история распространяется среди людей, которые ничего об этом не знали.

Подводя итог, можно заключить, что фильм неоднозначен и труден для просмотра. Непонятна и цель его создания в конкретный исторический момент. Противоречивые чувства.